Фильм Ридли Скотта «Последняя дуэль» в прокате стомилионный бюджет не отбил (во всяком случае, пока). На яркую картину средневековой мужской истории, пересказанной на моднючий феминистский лад, девушки не ринулись. Возможно, сказался неудачный промоушен, - «Там про рыцарей на конях».
Нет, там не про рыцарей на конях, а про несчастья женщины в сугубо мужском мире.
И все бы ладно, кабы история, рассказанная Ридли Скоттом, не отличалась от первоисточника, - документальной книги ученого Эрика Джагера «Последняя дуэль: правдивая история испытания битвой в средневековой Франции».
Скотт также взял на вооружение слово «Правда», варьируя его целых три раза, деля фильм на три главы: «Правда Жана Карружа», «Правда Жака Ле Гри» и «Правда Маргариты», но расставляя акценты так, что неискушенному книжкой зрителю понятно, - правда одна.
На самом деле, если книга представляет максимально достоверную версию происшедшего, то Скотт дает версию толерантную на данный момент, то бишь, сиюминутную, как ни крути.
Режиссер избирает модель рассказа явленную в фильме Акиры Куросавы «Расемон». Событие дается с трех точек зрения, - оскорбленного рыцаря Жана де Карружа (Метт Деймон), всесильного (простите за тавтологию) насильника Жака Ле Гри (Адам Драйвер) и жертвы насилия, жены рыцаря, Маргариты де Карруж (Джоди Комер).
Итогом противостояния была дуэль между Жаном и Жаком, - последний санкционированный во Франции на государственном уровне судебный поединок.
Поссорились мужики еще до. Жан де Карруж считал себя несправедливо обиженным, поскольку лакомый кусок земли, который он мог получить в приданное за женой, оказался в распоряжении Жака Ле Гри. За три года до женитьбы Жана искомое поместье отец невесты продал графу Алансонскому (в фильме продал вынужденно за долги по налогам), граф презентовал поместье фавориту Ле Гри.
Дальше больше… Отец Карружа был капитаном крепости Беллем. Эту должность Карруж рассчитывал унаследовать. Но после смерти отца чин капитана ушел другому человеку (в фильме тому же Ле Гри, так драматургичнее).
Противостоял Карружу вовсе не Ле Гри, а сюзерен граф Алансонский (Бен Аффлек), которому рыцарь принес клятву верности. Судился Карруж именно с ним.
Что касаемо Ле Гри, Ридли Скотт рассматривает историю конфликта, как противостояние ловкого, обаятельного финансиста и угрюмого, не способного к компромиссам воина. Автор книги Джагер также делает упор на вздорном характере Карружа и необоснованности его претензий. Тот перенес обиды от сюзерена на Ле Гри, ибо полагал, будто последний настраивает графа против него.
Это что касается правды Карружа, где Ридли Скотт более-менее придерживается канонической версии событий.
А вот в правде Ле Гри, делает поворот в нужную ему сторону.
Ле Гри, человек, может, и не безупречный, совершенно явно трактован в фильме как практик публичного секса. Возжелав жену ближнего своего, он врывается в замок Карружа в сопровождении оруженосца и насилует даму.
Данное событие Ле Гри, неясно почему, трактует как прелюбодеяние по согласию, хотя на экране явлен именно акт насилия. Видимо, подразумевается, что на чувства женщины насильнику плевать настолько, что он способен случайную встречу на улице возвести к желанию ему навязаться, а слово «Нет» не слышит, слез не видит.
Такая в «Последнем поединке» картинка.
Только как быть с тем, что в реале насилие доказано не было, почему собственно и понадобился поединок, мол, Бог установит правду. И как быть с тем, что в свете двадцать первого века, виновность Ле Гри недоказуема фактом свержения с коня и перерезанного горла.
О насилии известно только со слов Маргариты де Карруж и Джагер при всем желании обвинить Ле Гри (оно есть), вынужден придерживаться документальных фактов, а те вопиют, - виновность не доказана.
В защитительной речи Ле Гри настаивал, что видел Маргариту всего два раза: при знакомстве и в зале суда. Он выставляет Карружа человеком нелюдимым и непредсказуемым, обуянным беспричинной ревностью. Некогда Ле Гри был крестным сына от первого брака Карружа, так вот, когда отношения только начали портиться, Карруж подговаривал первую, покойную жену, дабы та обвинила друга дома в домогательствах. Да, знаем мы это только со слов самого Ле Гри, но и об изнасиловании известно только со слов Маргариты.
Ле Гри приводит показания свекрови Маргариты, которая также не верила в насилие. Она застала Маргариту в нормальном состоянии и ничего не предвещало. Сведения о насилии появились только после возвращения в замок мужа. К сожалению, к моменту начала дела свекровь умерла, показания не были должным образом запротоколированы.
Не удалось Ле Гри доказать и свое алиби, его просто никто не смог подтвердить.
А с другой стороны, оруженосца Адама Лувеля, который по показаниям Маргариты, помогал Ле Гри в нападении, допросили с применением пыток. Свою вину он не признал. Не подтвердила насилие и служанка Маргариты (ее тоже допрашивали с пристрастием).
Адвокат Ле Гри оставил записи, где попытался проанализировать аргументы «за» и «против» клиента. Коснемся аргументов «против». Во-первых, адвоката поразила стойкость Маргариты, которая отстаивала свою версию до последнего, хотя в случае проигранного мужем поединка, ей предстояло взойти на костер, как лжесвидетельнице. Во-вторых, убедившись в неотвратимости дуэли, Ле Гри отправился на исповедь (и что?; вечность приблизилась, впору о душе подумать).
Заканчивает адвокат запись весьма показательным резюме: «Никто по настоящему не знает всей правды в этом деле».
Этой сентенции придерживается и Джаггер.
Но не Ридли Скотт.
У него в запасе есть последняя правда, - рассказ Маргариты де Карруж.
Она показана умной - благоразумной, красивой, благородной, постоянно используемой.
Процедура ее замужества превращается в торговлю, где жених требует себе искомый кусок земли.
Не в силах забеременеть от мужа, который более чем вдвое старше, женщина становится объектом нападок свекрови.
Свекровь выступает против нее и после изнасилования (ее тоже в молодости насиловали, подумаешь делов); отворачивается от Маргариты и подруга, решившая, что та с Ле Гри заигрывала; муж, узнав о насилии, тут же тащит жену в постель.
Кстати, Маргарита забеременела именно на момент драматичных событий, к поединку родила первенца, то есть не понятно, - кто отец. В средневековье этот вопрос не поднимался, благо считалось, - женщина может забеременеть только при оргазме, а при насилии, какой же оргазм.
Главное, Маргарита Ридли Скотта потрясена желанием мужа завертеть поединок, ибо в случае проигранного им боя, она пойдет на костер за лжесвидетельство. А Карруж преследует только свои интересы, не сильно в этом отличаясь от Ле Гри.
Никому нет дела до женщины в мире мужских амбиций.
За рамками фильма остаются версии, пошедшие в народ после поединка. Все они говорят, что народ в виновность Ле Гри не верил. Отсюда рассказы о признании настоящего насильника, заставившие Маргариту уйти в монастырь, а Карружа отправиться в Крестовый поход, где он нашел гибель. Виновность Ле Гри ставили под сомнение энциклопедисты Дидро и Вольтер, а потомки несчастного до сих пор требуют пересмотреть результаты судебного процесса.
Таперича фигушку потомкам без маслица.
«Последний поединок» породит миллионы, убежденных, будто им рассказали, как все было.
Но есть первоисточник, труд Эрика Джагера, непредвзятого исследователя, склоняющегося на основе изученных документов к виновности Ле Гри, но не рискующего сказать: «Было так».
И если хочется составить мнение об истинных событиях…
Поможет в этом, безусловно, книга, а не очередная сказка, маскирующаяся под слово «версия».
Свежие комментарии