18 марта 1958 года в Москве открылся Первый международный конкурс музыкантов-исполнителей имени П. И. Чайковского.
Большинству он известен лишь тем, что на нем вспыхнула звезда Вана Клиберна.
А ведь на том конкурсе происходило немало интересного. Восьмое место занял соотечественник Клиберна Дэниэл Поллак, - первый американец, с которым фирма «Мелодия» заключила контракт на выпуск пластинки.
Четвертое место досталось Эдуарду Миансарову, оставшемуся в истории музыки в качестве недолгого мужа популярной певицы, которой он дал свою фамилию (СПЕТЬ "ЧЕРНОГО КОТА" И "РАСТВОРИТЬСЯ").
Занявшего третье место Наума Штаркмана, сразу после триумфа ждала скамья подсудимых.
Вот об Штаркмане и поговорим.
Наум Штаркман (1927-2006) был советским вундеркиндом, из тех, кого ставили в пример недотёпистому герою стихотворения Сергея Михалкова: «Талантливые дети надежды подают: участвуют в концертах - танцуют и поют».
Пианист Штаркман в 12 лет дал сольный концерт в Большом зале консерватории.
В 1944 поступил в Московскую консерваторию учиться.
Юноша попал в класс Константина Игумнова, о котором отзываются с придыханием, как о гении педагогики. Правда, в бочку медовых речей вклиниваются диссонансные реплики. С чего бы, казалось, композитору Арно Бабаджаняну делать акцент на следующем:
«Узнав, что я поступил в класс Игумнова, мой отец примчался в Москву и следил за каждым моим шагом, пока я не женился».
Зачем об этом упоминаю я?
А держа в памяти, по какой статье Штаркмана привлекли.
Об Игумнове он всегда отзывался восторженно и когда умер учитель в класс к другому педагогу не перешел. Закончил консерваторию с меткой «последнего ученика Игумнова».
Сначала Штаркман аккомпанировал певице, лауреатке Сталинской премии Деборе Пантофель-Нечецкой и, вот было время!, обнаружил, что публика ходит не только песни ее послушать, а ломится посмотреть, как играет он. Это же просекла и певица, вынудив пианиста уволиться.
За рубеж Штаркман впервые попал в 1955 году, как участник варшавского конкурса имени Шопена. Там занял пятое место. Объяснения, - почему его так недооценили, - разнятся. По одной версии, Наум попал на конкурс впопыхах, неподготовленный, вместо порезавшего руку солиста. По другой версии, - Штаркман во время конкурса простудился и выступал с температурой, что сказалось на результате.
Варшавский конкурс показал Штаркману тщету всех конкурсов вообще. Второе место занял великий пианист Владимир Ашкенази, а первое досталось поляку, который в дальнейшем ничем себя в музыке не проявил.
В 1957 Штаркман занял первое место на международном конкурсе пианистов имени Вианы да Мотта в Лиссабоне.
Конкурс имени Чайковского был первым международным музыкальным состязанием, проводившимся в СССР. Малок кто из крупных советских пианистов хотел в нем участвовать. Слишком ярок оказался политический ажиотаж, нагнетаемый эмоциональным Хрущевым. Штаркман, как недавний лиссабонский триумфатор, от участия отказаться не мог. Не мог отказаться и Лев Власенко, - лауреат 1956 года конкурса имени Ференца Листа в Будапеште.
Именно Власенко советское руководство готовило в победители, но неожиданно жюри поразил Ван Клиберн, сочетающий филигранную технику с внешним видом открытого зайки.
Широкая популярность обрушилась на Клиберна не как на музыканта. Его полюбили за милую улыбку и аккуратную прическу, за непохожесть на протокольных отечественных пианистов.
А расплачиваться за мимолетно срубленную славу Клиберну пришлось профессией. Кто бы мог подумать, что придет время и, многие годы лишенный больших концертных площадок, Штаркман будет жалеть «счастливчика» Клиберна.
«Мне очень жаль, что талантливый Клиберн в последующие годы не оправдал тех надежд, которые на него возлагались. Он сейчас очень мало играет, а если играет, то не так хорошо, как раньше. Он приезжал в Москву несколько раз, и каждый его приезд был хуже предыдущего. Это очень и очень жаль, потому что он, конечно, в 1958 году был замечателен».
Сам Штаркман к 1958 году достиг зрелого мастерства, ему поступали предложения о гастролях со всего мира.
В каких условиях приходилось работать до этого, говорит следующий факт, - лишь после конкурса Чайковского, после двадцати лет ежедневных занятий, пианист смог приобрести собственный рояль.
И тут же пианиста посадили.
Штаркман сел по статье 121 УК РСФСР, полагающейся за мужеложство. Сейчас, когда гомосексуализм стал агрессивной культурой, требующей себе уже даже не прав, а главенства, лично у меня он вызывает отторжение. Но... сажать за это… извините. Да и среди консерваторских добра нетрадиционной ориентации хватало, а наказали одного Штаркмана, остальных припугивая. Тот же Бабаджанян придерживался версии, что в лице Наума просто убирали сильного конкурента.
О деле Штаркмана говорится глухо, даже срок, впаянный ему, не озвучивается. Известно лишь, что сидел недолго, - общественность составила письмо в защиту талантливого музыканта, подписанное Шостаковичем, Кабалевским, Козловским.
Сам Штаркман, если заходила речь о печальном, прилюдно лишался памяти.
«Был такой период, 60 - 80-е годы, когда меня, солиста Московской филармонии, игравшего с лучшими оркестрами и дирижерами страны, не выпускали за границу. Уж не знаю почему. Может, фамилия моя кому-то не нравилась. Было очень обидно».
В конце концов, неважно, сколько просидел Штаркман, пусть даже полгода, наказание все равно растянулось почти на три десятилетия, затрагивая самый продуктивный возраст. Гастролировать разрешали только в глубинке. В Москве Штаркман мог рассчитывать пару раз в год на малые площадки типа зала Дома ученых. В Гнесинке преподавал вне штата.
Положение изменила перестройка. Штаркман стал профессором Московской консерватории, снова получил лучшие залы и учеников. Выяснилось, что мастерство у него прежнее, и играть, в отличие от Вана Клиберна, он любит, как в 1958.
Ушел окруженный уважением и любовью родных и учеников.
Свежие комментарии