Мы много говорили об Иване Пырьеве (бабы Пырьева), ибо на него молва понавешала разного, обвинив в использовании служебного положения насчет дам (говоря по модному, — харассменте).
Продолжим разговор.
Начав автором разоблачительных картин о законспирированных врагах народа («Государственный чиновник», «Партийный билет») Пырьев переквалифицировался на создание колхозных комедий, а закончил экранизациями Достоевского.
Самая сложная общественная история выпала на долю последней комедии Пырьева «Кубанские казаки» (1949). Ее чествовал Сталин, смел с экрана Хрущев, возвратил на экран Брежнев, на нее вылили ушаты дерьма прорабы перестройки.
Об этом и поговорим.
Алтайский паренек Пырьев навек был ударен стихией народного праздника. Колхозное пиршество в «Трактористах», разгул сельскохозяйственной выставки в «Свинарке и пастухе», ожидание салюта в «Шесть часов вечера после войны» исподволь подводило его к решению воссоздать ярмарку в победившей стране.
Сценарий Николая Погодина первоначально так и назывался «Ярмарка». Незамысловатую драматургически, но визуально красочную историю снимали на натуре, в кубанских колхозах-миллионерах.
По сюжету два председателя колхозов-соперников (Марина Ладынина и Сергей Лукьянов) любят друг друга, но никак друг друга комически не поймут. Основной сюжет разбавляется побочной линией любви двух передовиков (Клара Лучко и Владлен Давыдов).
Действо происходит на фоне осенней ярмарки, то бишь, заваленных товарами прилавков (не только арбузами заваленных, но и книгами, причем, авторства не Сталина, а Пушкина). Атмосфера праздника подчеркивается массой красиво одетого народа, воздушными шарами, качелями, большим частушечным концертом, цирком. Картина переливается пейзанскими красками, и только медали кубанских казаков свидетельствуют о недавно прошедшей войне.
Безусловно, «Кубанские казаки» отвечали основному конфликту советской послевоенной драматургии: борьбы хорошего с еще лучшим. Отвечали постольку, поскольку сам жанр водевиля, а именно водевиль Пырьев и перенес на почву советскую, не предполагал насупленных подходов.
Чуть скажем об актерских работах.
«Кубанские казаки» стали первой комедией Пырьева, где акцент смещался с героини Марины Ладыниной. Ладно бы Гордей Ворон в филигранном исполнении Сергея Лукьянова, но даже дебютирующая в роли Даши Шелест Клара Лучко выглядела выигрышнее председательницы колхоза Пересветовой. Ладынина, по существу, играла возрастную даму без характерных черточек. За ней не стояла взбалмошная хвастливая гордыня Ворона, а обаяние молодости целиком перешло к следующему поколению (Лучко).
Одну из подруг героини Лучко играла Екатерина Савинова. В ее фильмографии «Кубанские казаки» назначаются роковым фильмом, ибо на съемках произошла стычка актрисы с режиссером Иваном Пырьевым. Говорят, женщина ему отвесила пощечину за приставания, отчего не получала больших ролей свыше десятилетия, пока Евгений Ташков триумфально не снял жену в роли Фроси Бурлаковой («Приходите завтра»). Не вдаваясь в «было-не было» скажем только, что после такой игры, какую Савинова продемонстрировала в «Кубанских казаках», обычно следуют приглашения на эпизоды, что и произошло. Камера работает на Лучко, а Савинова удачно оттеняет малорослостью и простонародным говорком статность подруги. С чего после такого ее должны были рвать с фильма на фильм?
Впрочем, манеру Пырьева мстить непотрафившим ему исполнительницам отмечала и Клара Лучко, которая была защищена от домогательств романом с исполнителем главной роли Сергеем Лукьяновым (после съемок они стали мужем и женой).
«Сняв меня в «Кубанских казаках», он не поленился прийти на заседание художественного совета Госкино и выступить против того, чтобы я снималась у Хейфица в «Большой семье».
По выходу «Кубанские казаки» стали одной из любимых картин публики, собрав в прокате свыше 40 миллионов зрителей. Понравилась лента и наверху. Сталинскую премию получили семейные пары Пырьев - Ладынина и Лукьянов — Лучко.
Говорят, что Сталин, посмотрев «Кубанские казаки» удовлетворенно произнес: «А все-таки неплохо у нас обстоит с сельским хозяйством». Эту фразу будущий руководитель СССР Никита Хрущев словно подслушал, а поскольку положение в сельском хозяйстве было его фетишем...
В 1956 году он упомянул «Кубанских казаков» в качестве примера лакировочной картины. Безусловно, ландринная действительность «Казаков», не соответствовала серым трудовым будням, но в ней просматривался вектор, день если не сегодняшний, то завтрашний (как представляла день этот политика партии). Хрущев, кстати, представлял будущее так же, другое дело, что его кукурузные инициативы потерпели грандиозное фиаско, закончившись не снижением цен и кубанской ярмаркой, а повышением расценок и новочеркасским расстрелом.
Сложнее с другим обвинением Хрущева. Вообще не склонный к подсчетам, разбазаривая огромные богатства страны, в случае с «Кубанскими казаками» он проявил кропотливость, подсчитав, что имя Сталина упоминается в фильме 18 раз. А сколько раз упоминается имя Хрущева в фильме «Наш Никита Сергеевич»?
Еще раз Хрущев раскритиковал «Кубанских казаков» в докладе «За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа».
«Мы решительно и непримиримо выступали и будем выступать против одностороннего, недобросовестного, неправдивого освещения нашей действительности в литературе и искусстве. Мы против тех, кто выискивает в жизни только отрицательные факты и злорадствует по этому поводу, пытается охаять, очернить наши советские порядки. Мы также и против тех, кто создает сусальные, подслащенные картины, оскорбляющие чувства нашего народа, который не приемлет и не терпит никакой фальши. Советские люди отвергают и такие, по существу, клеветнические сочинения, как книга Дудинцева «Не хлебом единым», и такие слащавые, приторные фильмы, как «Незабываемый 1919 год» или «Кубанские казаки».
Как итог, «Кубанских казаков» убрали с экрана.
Вытащил их Брежнев, при котором явленное Пырьевым на экране изобилие продуктов воспринималось спокойнее. Конечно, Сталина пришлось порезать, картину где-то переозвучить, но она снова пошла.
В 1970-ые эфир по ЦТ «Кубанским казакам» дали три раза (январь 1972, февраль 1975, июль 1978). А вот за 1980-ые показали лишь в будний вечер сентября 1982 года с повтором на следующее утро. Неудивительно что я, обожавший «Свинарку и пастуха», «Кубанских казаков» просто не запомнил. Их не включили даже в ретроспективу Пырьева, предпринятую ЦТ в 1986, когда вытащили даже такую позабытую картину как «Любимая девушка», — уже накатывали перестроечные времена и отношение к фильму начало меняться. В водевиль снова вкладывали политические смыслы квинтэссенции сталинского кино и все такое.
Ладно, пусть их.
Народ все равно эту картину любит независимо от Сталина, Хрущева и перестройщиков.
Свежие комментарии