30 января прошлого года ушел из жизни Леонид Куравлев (1936-2022), актер, в представлении не нуждающийся.
Уходил он тяжело, и многие коллеги Куравлева впрямую выводили его драму из нелюдимого характера.
Действительно, Куравлев прославившийся ролями душевно открытых раздолбаев а-ля Афоня, в реальной жизни отличался замкнутостью, суровостью, декларируя нежелание видеть посторонних, раздавать интервью. Конечно, вряд ли права Тамара Семина, говорящая: «Он никого не уважал и не любил», но Куравлеву частенько приходилось влипать в непонятки даже с близкими по духу людьми.
Особенно это видно на примере отношений актера с режиссером Василием Шукшиным (ПОСЛЕДНЯЯ "КЛЯУЗА" ВАСИЛИЯ ШУКШИНА). Всюду распинаясь о любви к Шукшину, упоминая, что назвал в его честь сына, Куравлев тщательно приглаживал конфликт, где наличествовало с его стороны нежелание с Василием работать.
Вот об этом и поговорим.
С самого начала учебы во ВГИКе Куравлев находился под угрозой отчисления. Остается загадкой, как он вообще поступил на актерский факультет, имея дефект речи (пришепетывал). Со второго курса Леонида чуть не выгнали.
Не зря Василий Шукшин, приступая к съемкам диплома «Из Лебяжьего сообщают» (1960) пригласил Куравлева на роль заикающегося комбайнера. Впрочем, к тому времени Куравлев уже речь наладил.
По настоящему сошлись Шукшин и Куравлев на съемках фильма Кулиджанова «Когда деревья были большими» (1961). Приступая к своей первой полнометражной работе «Живет такой парень» (1964) Шукшин видел в главной роли только Куравлева, считая его своим альтер-эго.
Вот только… Куравлев завалил пробы. Сам Шукшин говорил: «Сыграл плохо. Мы стыдились смотреть в глаза друг другу. Я недоумевал: до этого мы так хорошо поняли вместе, как надо играть Пашку Колокольникова, Леня импровизационно проигрывал отдельные моменты, у меня душа радовалась. И вот – на тебе!..»
По словам Куравлева его не утверждал Сергей Герасимов, и Шукшину пришлось приложить немало усилий дабы отстоять кандидатуру любимого артиста.
Тем страннее, что Куравлев попытался покинуть группу, когда фильм отказался в подвисе. «Живет такой парень» долго не запускали в производство и Леонид решил подписаться на другую картину. Шукшин буквально умолил его подождать неделю.
Результат превзошел все ожидания. Сыграв Пашку Колокольникова Куравлев сделался нарасхват. Шукшин дал обещание задействовать его в каждом своем фильме.
На свою беду Шукшин слово сдержал и пригласил Куравлева в фильм «Ваш сын и брат» (1965). Куравлев предстал в образе парня, совершившего побег из зоны, поскольку ночами снится ему деревня. По сценарию герой Куравлева после отсидки (добавили два года за побег) в деревню таки возвращался, становясь надеждой престарелых родителей. Непонятно, почему актер взбрыкнул и отснявшись в первой новелле, дальше работать отказался. Шукшину пришлось вводить нового героя (еще одного брата), усугубляя композиционную сумятицу фильма.
Не тогда ли, по свидетельству Тамары Семиной, Куравлев бросил пренебрежительное: «Я у этого алкоголика не хочу сниматься»?
В следующем фильме Шукшина «Странные люди» Куравлев отказался играть сходу. Предназначавшаяся ему роль Чудика перешла к Сергею Никоненко.
Шукшин никак не хотел учитывать поведения Куравлева и в картину «Печки-лавочки» (1972) опять лоббировал его на главную роль. Куравлев, который всеми силами пытался уйти от образа Пашки Колокольникова, сниматься не хотел, тем паче ему в тот период было что играть, - Станислав Говорухин пригласил на Робинзона Крузо, а Татьяна Лиознова на одноглазого Айсмана в «Семнадцать мгновений весны». При личном разговоре Шукшин привел Куравлева в кабинет директора киностудии имени Горького с такими словами: «Вот мой Иван. Только скажите ему как высшее должностное лицо на Студии Горького, чтобы он себя нигде не занимал. Вы заинтересованы как директор, чтоб я быстро снял картину, и я ее тогда быстро сниму. Но чтобы вот он никуда не отвлекался – он у меня в каждом кадре».
Куравлев постеснялся сходу раскрыть карты. Он дал формальное согласие, которое ничего не помешало нарушить. Шукшин все же поймал его в коридоре студии, вызвал на разговор, вопросом: «Что ж ты мне под самый—то дых дал?!»
По свидетельству Куравлева, оправдываясь, он набрел на идею, что видит в главной роли самого Василия.
Вроде все разрешилось хорошо, однако, оператор фильма Анатолий Заболоцкий видел ситуацию по иному.
«На моих глазах происходила эта житейская игра, драма болезненная, внутрь спрятанная. Я был кровно заинтересован, чтоб Куравлев, а не Макарыч, играл главную роль. Мне лучше снимать, когда режиссер от камеры наблюдает за организацией в кадре, а не занят исполнением главной роли. Он не видит, что творится на всем пространстве, фиксируемом объективом. В первом же разговоре, состоявшемся с Куравлевым по поводу роли, Макарыч почувствовал предательство и не мог этого скрыть: «Таких печальных глаз, Леня, ни у кого ты не видел и не увидишь, наверно».
Вносит свои пять копеек и Василий Белов:
«Шукшину было больно предательство Куравлева — какие тут объяснения?Теоретически он понимал предательство слабых людей, хотя бы того же Куравлева. Только ведь одно дело понять умом, другое — сердцем. Сердце его кровоточило».
Тем не менее, Шукшин видел Куравлева и официантом в «Калине красной» (сыграл Лев Дуров), отводил ему роль в заветном «Степане Разине» (САМАЯ БОЛЬШАЯ ПОТЕРЯ СОВЕТСКОГО КИНО).
Да и сам Куравлев неизменно подчеркивал, чем Шукшину обязан. В 1988 он все же снялся в фильме по его произведениям «Елки-палки!», который режиссировал Сергей Никоненко.
Свежие комментарии