Как ни относись к Евгению Петросяну, весьма долгое время он занимал пост полпреда юмора в этой стране.
А начиналось все незаметно.
Я немало удивился, когда ЦТ в 1987 году разродилось концертной программой, посвященной 25-летию сценической петросянской деятельности. Возникал вопрос - а это кто?, поскольку в первую половину 1980-ых Петросян на телеке был мизерен до неузнаваемости. Напрягши память, я вспомнил, что видел пару его номеров в сборных концертах и вдруг, на тебе, 25 лет уже выступает.
Это объяснимо тем, что юмор на ЦТ был оккупирован прекрасной, но единственной регулярной передачей «Вокруг смеха», где правили бал не актеры, а авторы (ПОХОХОЧЕМ?). Там погоду делали Жванецкий, Измайлов, Смолин, Задорнов, с пиететом представляли сцену Фазилю Искандеру и начавшему писать актеру Золотухину. Петросяна же не подпускали на пушечный выстрел, считая его юмор низкопробным.
За 25 лет Петросян успел поработать конферансье в оркестре Утесова (об условиях работы в сем заведении с престижной вывеской можно прочитать здесь — ЗА ЧТО ПОСАДИЛИ СЕРГЕЯ ЗАХАРОВА), получил третью премию на Всесоюзном конкурсе артистов эстрады. Основной его площадкой стал Московский театр эстрады, где Петросян выпускал спектакль за спектаклем. Во второй половине 1980-ых спектакли Петросяна проникли на ТВ. Началось, кажется, с «Как поживаете?» (1986) и поехало – «Инвентаризация-89», «Дураки мы все» (1991), «Страна Лимония, деревня Петросяния» (1995). В 1994 начала выходить «Смехопанорама».
Я плотно столкнулся с творчеством Петросяна, поскольку первая моя повесть, будучи о времени страшном, решалась потоком реприз. Это бурлила молодость, я ржал, не переставая, впитывал анекдоты, обожествлял Довлатова и читал все, что попадалось под руку смешного и о смешном. Так у меня очутилась книжка Петросяна «Хочу в артисты!» Сейчас текста ее в сети обнаружить не удалось, ощущения проверить трудно. Тогда я проникся к Петросяну уважением, хотя в 1990-ые уже его не смотрел. Из книги вставал образ практика, любящего эстраду; знающего ее законы; проводящего дни в библиотеках, перелистывая (внимание!) архивные журналы с юмором в поисках материала. При этом Петросян жаловался (внимание!), что коллеги его обворовывали, растаскивая им собранное по своим номерам.
Если Петросян не был универсальным артистом, то… важный момент… стремился им стать. Он понимал, что театр миниатюр, а именно этим Ваганыч занимался, делается чередой образов. То выходила рядом с ним на сцену громадная гусеница, то сам он представал в виде пугала огородного или телефона, то звучали частушки. Злободневный фельетон, сменялся лирическим. Ассистировал оперный Войнаровский, скромно маячила на заднем плане молодая Степаненко. В общем, первые спектакли Петросяна были вполне годным продуктом.
Но для примерного ученика советской эстрады слава выпала на период исчезнувшего вектора. Ушла цензура; целый ряд авторов растерянно бросил писать; перестроечную сатиру, которая занималась осмыслением происходящего, сменил утробный хохот. Уставший нетребовательный народ требовал гоготайки. Ее-то Петросян и начал давать. Большинство выпусков «Смехопанорамы» беззастенчиво заканчивалось монологом ее основателя.
На самом деле, телевизионный рынок юмора в 1990-ых был многолик: Угольников, Верка Сердючка, «Маски», «Каламбур». Основным поставщиком талантов стал КВН, от которого отпочковались «Джентльмен-шоу» и «ОСП – студия». Вот с КВН Петросян начал рубиться, и то была воистину схватка поколений. Масляков и компания все время обвиняли Петросяна в краже шуток. Дело дошло до того, что Ваганыч с новым проектом «Кривое зеркало» вынужденно ушел с Первого канала на РТР, освобождая КВНу эфирную сетку.
Наметился водораздел. Аудитория Петросяна закономерно старела, смещаясь от столиц в глубокую провинцию, где интернет в диковинку. Артист все ярче и зримее занимал место шутника, уже не видящего разницы, хорошо ли, плохо, теряя связь со временем. В мире Петросяна до сих были актуальны траблы с тещей, взорванные банки с квашеными огурцами, поиски потерянных штанов, перепутанные номера автобусов, застывший в архаике мир, который для его поклонников и есть Россия, увы.
Нельзя сказать, чтобы Петросян не пытался идти в ногу со временем, но делал он это своеобразно, открыв интернет с кладезем юмора. На упреки в боянстве отвечал, что это интернет передирает его шутки, а не наоборот. Ничего принципиально нового в его выступлениях не появилось, ибо (внимание!) его аудитория ничего принципиально нового и не примет. Дородным тетенькам и их спутникам не интересны резиденты «Камеди-клаб» или хохмящие видеоблогеры. Они требуют привычного продукта с пресловутой бородой.
Возьмем последний по времени петросянистый творческий движ, который пришелся на нынешний Новогодний Огонек, где фигурант высказался о спецоперации, перекорежившей жизнь России на до и после. Что видим мы там? Набор спионеринных с бору по сосенке шуток. Даже подобия улыбки не возникло у меня, да и титулованные зрители (Газманов, Лещенко, прочие) смеялись через видимую невооруженным взглядом силу. Все-таки осмысление исторического события (последствия нынешней государственной политики нам искупать десятки лет, чем бы все не кончилось) требует других слов.
Ржали ли поклонники Петросяна?
А почему — нет?
Эта Россия до сих пор верит, что по телевизору сказали = истина, а Петросян = смешно.
Не будем переубеждать.
Свежие комментарии