7 ноября, за год до Великой Октябрьской революции, родилась Антонина Максимова (1916-1986), актриса, надорванная если не в профессии, то по жизни.
Почти все знакомые Максимовой отмечают ее затаенность, молчаливость, неконтактность. Без малого сорок лет играла Антонина на сцене театра Киноактера, но ни подруг там не завела, ни приятельниц. Никаких тебе посиделок, анекдотиков, пения под гитару.
Складывается впечатление, что Максимова узнала о человеческой природе слишком много, потому и людям не доверяла, всё держа в себе.
Трагедия ее в принципе банальна - это драма первого чувства, которое оказалось жестоко обманутым. Миллионы девушек переживают нечто подобное, проливают слезы, но успокаиваются. Максимова прорыдаться не смогла, плача в душе всю оставшуюся жизнь.
Открыл ее для экрана Григорий Рошаль, сняв в эпизодической рольке в экранизации Достоевского «Петербургская ночь» (1934). В этой же картине дебютировала Любовь Орлова. Для Максимовой Рошаль готовил следующий проект - фильм о Парижской коммуне «Зори Парижа» (1936).
На площадке этого фильма девушка сошлась с Дмитрием Дорлиаком, победительным красавцем сталинской Москвы. Его образ отразил в своей книжке «Укрощение искусств» Юрий Елагин, человек, дошедший в своем антисоветизме до службы фашистам. Больше всего Елагина восхищала в Дорлиаке присущее тому барство, впитанное с самого рождения в семье фрейлины императорского двора. Несмотря на присюсюкивания со страниц книги Елагина все равно встает неважнецкий, хотя фактурный, актер, предпочитающий прожигать жизнь в ресторациях.
После окончания съемок Дорлиак вернулся к жене, актрисе Анне Данилевич, которая ждала от него ребенка. Но ведь и Максимова оказалась беременной. Разразился скандал. В журнале «Кино» появилась статья «Пошляк из театра Вахтангова», где, как рассказывает Елагин «в самых сильных выражениях описывалась несчастная судьба покинутой Антонины, а поведение Димы клеймилось как недостойное новой социалистической морали. Результатом этой статьи явился приказ самого начальника всей кинопромышленности Советского Союза – Бориса Шумяцкого. Этим приказом строжайше запрещалось всем киностудиям всех одиннадцати республик (в те годы их было одиннадцать) Советского Союза «приглашать для участия в киносъемках артиста театра имени Вахтангова Д.Л. Дорлиака, ввиду безнравственного поведения вышеназванного артиста, недопустимого для советского артиста».
Неизвестно, сколько бы продлилась творческая блокада Дорлиака, поскольку он ее не пережил, сгорев в 1938 от брюшного тифа. А Максимова родила ребенка, потеряла его в младенчестве, приобретя неизбывную горечь. Судя по дальнейшему, больше родить она просто не могла, будучи обреченной на женское одиночество.
Она именно мечется - хотя сразу после окончания ГИТИСа в 1938 ее взяли в Московский театр комедии, актриса предпочла уехать в Саратовский театр драмы.
На войну пошла в самое пекло радисткой, в чем усматривают подвиг, не беря в соображение, что Антонина, возможно, искала гибели.
Но она выжила и в 1947 стала актрисой театра киноактера.
Снималась много. Сыграла врача в боевике «Тайна двух океанов», Эмилию в «Отелло». Особой проникновенностью отличался образ матери Алеши Скворцова в «Балладе о солдате».
Ей вообще как-то везло на роли матерей: мама главного героя в дебютном фильме Тарковского «Каток и скрипка»; мама в экранизации повести Алексина «Поздний ребенок» (одна из немногих главных ролей Антонины); мама Павки Корчагина в многосерийке «Как закалялась сталь».
Широкий зритель может вспомнить ее по таким фильмам как «Берегись автомобиля» (актриса народного театра), «Приходите завтра» (невеста героя Анатолия Папанова). В некоторые годы выходило по три-четыре фильма с участием Максимовой.
В работе она спасалась от собственной неустроенности. Семью так и не завела. Был короткий брак с детским поэтом Яковом Акимом, но и там не сложилось.
Умирала тяжело, в одиночестве. Скосил ее рак.
Долгое время было неизвестно даже, где могила актрисы. Лишь недавно общество некрополистов захоронение нашло.
Вечная память!
Свежие комментарии