2 июня 2005 года стало последним днем для Бориса Вахнюка (1933-2005) и двух его дочерей.
В СССР Вахнюк занимал нишу барда.
В историю не просто русской культуры, а общественной мысли вошла бардовская троица Высоцкий, Окуджава, Галич. За ними шли барды первой величины, - Визбор, Городницкий, Ким, Дольский.
Вахнюк же был заметным бардом, имеющим в активе несколько хитов, - «Зеленоватые глаза», «Давайте собираться у стола...», «Песня об отце».
Он не только пел сам, но и другим давал. Песни Вахнюка входили в репертуар Муслима Магомаева («Мне в ту пору исполнилось восемь»), Иосифа Кобзона («Дороги»), Людмилы Зыкиной («Ямщики»), Аллы Пугачевой.
О Пугачевой чуть подробнее.
Во второй половине 1960-ых Вахнюк был корреспондентом радиостанции «Юность». Возле этой радиостанции кормилась и молодая певица Алла. Мы уже упоминали, как в 1966 от «Юности» ее взяли в гастрольный тур по Тюменской области ("АХ, КАК ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ!": ЗАГАДКА АВТОРА ПЕСЕН ПУГАЧЕВОЙ, — ПОЧЕМУ ОН ЖИТЬ НЕ ЗАХОТЕЛ). Тогда Алла и познакомилась с Вахнюком.
Вахнюк был старше на 16 лет и статуснее. Он уже прорвался на телевидение, вел передачу «Алло, мы ищем таланты!».
По воспоминаниям Вахнюка: «В начале своей певческой биографии Алла Борисовна относилась к бардам нежно. На пленке, записанной в «Юности», есть «Не гляди назад, не гляди» Евгения Клячкина, моя песня «Терема»... Она спела их под рояль».
«Терема», написав к ним свою музыку, Пугачева перепоет в 1985, включив в саундтрек фильма «Пришла и говорю». В 1993 в ее репертуаре появится песня Вахнюка «Бежала голову сломя», в 1997 — «Успокой».
Об особом отношении Пугачевой к Вахнюку свидетельствует тот факт, что Алла Борисовна, имея выход на мэра Лужкова, добилась, дабы барду выписали ордер на новую квартиру, дав возможность переехать из «хрущобы».
Пришла она и на его похороны.
Вот здесь подробнее.
Во второй брак Вахнюк вступил в возрасте 60+. Жена была вдвое моложе. Пошли дети. В 1995 родилась Полина, в 1998 Серафима.
Обе девочки погибли вместе с отцом.
Вечером 2 июня 2005 года Борис Вахнюк с дочерьми спешил к станции метро «Электрозаводская», встречать возвращающуюся после работы жену. Предстояло перейти Яузу по Преображенской набережной. Пешеходный переход был неконтролируемым, без светофоров. Машины ехали в одном направлении в три полосы. Асфальт был сухой. Освещение естественное.
Вахнюк дождался удобного момента и, взяв дочерей за руки, начал переходить дорогу по зебре. Первые две полосы он прошел удачно.
Фатальной оказалась третья.
В своих показаниях безработный 23-летний водитель Василий Максимов утверждал, что ехал медленней средней скорости потока, пешеходы появились на дороге неожиданно, словно вынырнув из-за машины шедшей слева. По Максимову наезд произошел до «зебры» (то бишь, вне перехода).
От удара красной «девятки» Вахнюка и его младшую дочь протащило на капоте метров двадцать; старшую отбросило в сторону.
Из троих не выжил никто.
А следствие столкнулось с тем, что свидетели покинули место происшествия, а камеры слежения в 2005 были еще не на каждом углу.
«Девятка» Максимова остановилась, врезавшись боком в припаркованный «ВАЗ».
Вот водитель «ВАЗА» и оказался единственным свидетелем, хотя сам момент аварии не видел.
Он рассказал, что после ДТП остановилась шедшая слева от Максимова красная «Мазда». У тамошнего водителя была своя версия: Максимов обогнал «Мазду»; двигавшаяся по среднему ряду машина притормозила у перехода, пропуская пешеходов; Максимов принял вправо, оказался в крайнем правом ряду и пешеходов сбил. Дожидаться патруля парень не захотел и уехал.
Так ли все было?
Водителя «Мазды» так и не нашли, номер его машины не запомнили.
Максимов, сын юристов, настаивал на своей невиновности и привлечь его не могли года два. Автотехнической экспертизе ГУВД обвиняемый противопоставил «независимую» экспертизу, оплаченную в какой-то конторе.
Только 2 июня 2007 был вынесен приговор: три года колонии-поселения + миллион рублей штрафа в пользу вдовы.
Будьте внимательны на дорогах!
Напоследок стихотворение Бориса Вахнюка.
«Песня о моем отце» называется.
Очень правильные слова
Я, наверно, сейчас найду…
Гаснут окна в домах села,
Я окно не гашу, я жду.
Ведь на этот тревожный свет
По земле из конца в конец
Столько лет, столько долгих лет
Ты приходишь ко мне, отец.
Ты такой же, как был тогда,
Только чуб поредел слегка,
Только в серебре борода,
Только синий шрам у виска.
Ты гитару свою берёшь,
Я – то думал – берёшь мою…
Ты мне песни свои поёшь,
Я – то думал – свои пою…
Столько лет похоронка врёт,
Столько лет уверяет меня,
Что в снегах у карельских болот
Оборвалась твоя лыжня:
Столько лет не летит над Днепром
Над дорогой твоей голос твой…
И пылится в архивах бронь,
Не использованная тобой.
Вдоль дороги твоей цветы,
А над ней всё гудки трубят.
И, наверное, умер ты,
Чтобы я продолжал тебя.
Только нет! Похоронка врёт.
Ты мне сам говорил: «Не верь!»
Ты живёшь. Ты стоишь у ворот.
Ты уже открываешь дверь.
Свежие комментарии