23 января отмечал день рождения Борис Березовский (1946-2013), герой шекспировского масштаба.
Да, шекспировского. Березовский поимел почти всё в материальном плане, был в шаге от руководства страной, растратил свои ресурсы и разочарованно ушел из жизни.
Чем вам не трагедия?
И напрасно журналист Познер воскликнул: «Так не должен был кончить такой человек, как Березовский. Это неправильно»
Правильно. Финальным поступком Березовский еще раз напомнил зажравшимся, что есть силы выше материи. Материя этим силам проиграет, поскольку конечна.
Нельзя купить весну, любовь, вдохновение, счастье.
Березовский выяснил, что даже британский суд купить нельзя.
Тело его нашли в ванной дома бывшей жены. Последним живым Березовского видел охранник Ави Навама в пять минут второго ночи 23 марта 2013 года. В тот же день, в 15 часов 20 минут Навама наткнулся в ванной комнате на труп бывшего олигарха.
Несмотря на ряд домыслов будто Березовский самоубийство подстроил, а сам спрятался, факты говорят, - в последние дни олигарх пребывал в жуткой депрессии.
А ведь одна из черт Березовского животный, самоуверенный оптимизм. Ощущение себя на верху жизненной иерархии. Он исповедовал твердолобую позицию победителя, совершенно не веря в такие мифические штуки как совесть и честь.
Крах олигарха стал зримым, когда он проиграл иск в британском суде к Роману Абрамовичу. Боря требовал с Ромы 5,5 миллиарда долларов. Суд счел его претензии несостоятельными.
Это, конечно, улыбка Бога, - человек всю жизнь уповающий на западный демократический институт, сталкивается с тем, как этот институт работает. А вот да, британский суд нельзя подкупить или умилить клоунскими выходками в стиле Жириновского.
Александр Волошин вспоминал:
«Мне показалось в суде, что он какой-то помятый, побитый. Кажется, что он пил много. И как-то он неубедительно выглядел, путался. Можно было видеть лицо судьи, когда Березовский говорил одно, потом другое – он же такой гибкий. …По лицу судьи было видно, что она ему не доверяет. Она его постоянно ловит на каких-то фантазиях, на лжи. И он выглядел каким-то жалким, неадекватно реагировал, даже не понимал, что ему в пользу, что не в пользу».
Это был один из самых дорогих процессов в истории Британии. Адвокаты обходились по 2 штуки гринов в час. По решению суда оплата адвокатов Абрамовича ложилась на проигравшего Березовского.
Тут же одна из бывших жен Бориса, Елена Горбунова, попросила суд заморозить активы олигарха. Ей пошли навстречу.
Генпрокуратура РФ наложила арест на две виллы Березовского во Франции. Борис продал поместье в графстве Суррей, начал распродажу коллекции картин.
По существу, это было разорение.
Но страшнее оказался удар психологический. Заточенный на выигрыш Березовский не мог смириться с поражением. Этот математик, привыкший ко всему подходить рационально, в одночасье обнаружил, что не может справиться с такими вещами, как ностальгия по Родине, боль из-за предательства близких, тоска от сознания отсутствия целей.
Если раньше все видели парадную сторону сильного Березовского, то, по свидетельству охранника Навама, в последний год «Он часто говорил о самоубийстве и со мной, и с другими людьми. Он говорил: я не миллиардер, а беднейший в мире человек».
Какое-то время Березовский заливал депрессию алкоголем. В день у него уходила бутылка виски. Потом прекратил, но депрессия никуда не делась, подтачивала изнутри.
Он попытался подготовить плацдарм для возвращения в Россию, написав покаянное письмо Путину.
Ответа не получил.
Ну и вот результат…
В ванной. На шарфе.
Ни алкоголя, ни наркотиков в крови не обнаружили.
Следов борьбы тоже.
Сам, всё сам.
В заключении хочется привести стихотворение Константина Левина, написанное на гибель другого самоубийцы – писателя Фадеева. Очень уж оно выражает мое отношение к самоубийству Березовского.
Я не любил писателя Фадеева,
Статей его, идей его, людей его,
И твердо знал, за что их не любил.
Но вот он взял наган, но вот он выстрелил —
Тем к святости тропу себе не выстелил,
Лишь стал отныне не таким, как был.
Он всяким был: сверхтрезвым, полупьяненьким,
Был выученным на кнуте и прянике,
Знакомым с мужеством, не чуждым панике,
Зубами скрежетавшим по ночам.
А по утрам крамолушку выискивал,
Кого-то миловал, с кого-то взыскивал.
Но много — много выстрелом тем высказал,
О чем в своих обзорах умолчал.
Он думал: «Снова дело начинается».
Ошибся он, но, как в галлюцинации,
Вставал пред ним весь путь его наверх.
А выход есть. Увы, к нему касательство
Давно имеет русское писательство:
Решишься — и отмаешься навек.
О, если бы рвануть ту сталь гремящую
Из рук его, чтоб с белою гримасою
Не встал он тяжело из-за стола.
Ведь был он лучше многих остающихся,
Невыдающихся и выдающихся,
Равно далеких от высокой участи
Взглянуть в канал короткого ствола.
Свежие комментарии